[NIC]Henry Salinger[/NIC] [AVA]http://funkyimg.com/i/2wd38.gif[/AVA]
i'm a prisoner to my addiction
i ' m a d d i c t e d t o a l i f e t h a t ' s s o e m p t y a n d s o c o l d
i'm a prisoner to my decisions
• • • • • 
• • • • •
« — Согласны ли вы, Генри Сэлинджер, взять в законные жены Эмили Браун, быть с ней и в горе и в радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии пока смерть не разлучит вас? — У Эмили великолепные глаза цвета морской волны; у нее обворожительная улыбка, в которой расплываются пухлые губы; маленький нос со слегка заостренным кончиком, словно подчеркивая что она как никто другой любит совать его не в свои дела; у Эмили длинные ресницы и шикарные, мягкие, густые каштановые волосы, так аккуратно уложенные под белоснежной фатой в изысканной, и в то же время запредельно простой укладке; у Эмили невероятная фигура, и кремовое платье бесстыдно подчеркивают все ее прелести, начиная небольшой грудью и заканчивая тонкой талией, которая, в последнее время, на глазах испаряется. Она смотрит на меня в упор; большими глазами впивается в самое сердце, легко поворачивает голову в сторону гостей, затаив дыхания дожидается, пока я произнесу заветное «да». Согласен ли я? Кажется, я привык ссылаться на то, что так надо; что так будет правильнее поступить, нежели трусливо поджать хвост и убежать из ее жизни, в страхе встретиться лицом к лицу со всеми последствиями своих собственных действий. В любой другой ситуации, я бы не решился на брак в свои двадцать три; не решился бы на бремя, коим является семейная жизнь, но у меня не оставалось выбора. Родители воспитали меня слишком дисциплинированным; слишком принципиальным; запредельно честным самим с собой, и слишком часто, это не играло мне на руку. Напротив, это заставляло меня губить свою жизнь решениями и моральными обязательствами, которые казались мне верными, и от которых, было бы разумнее отмахнуться рукой и скрыться. Я представлял свое будущее совершенно иначе, и как бы иронично это не звучало, Эмили никогда не должна была стать настолько важной частью моей жизни. Всегда хотелось быть похожим на отца - таким серьезным; взвешивающим каждое намерение по несколько раз; расчетливо двигаясь вперед, думая авансом на три шага, но, по всей видимости, чем больше стараешься - тем меньше шансов что все получится. Я никогда не любил Эмили; она никогда не входила даже в топ пять девушек, с которыми у меня когда-либо были близкие отношения - и она прекрасно это знала. Нас познакомили еще в университете, какой-то наш общий друг, но мне уже сложно припомнить все детали того самого вечера. Наши общее угнетение, началось, скорее всего, благодаря алкоголю; слишком много выпивке, слишком детское мышление и безрассудные поступки. Возбуждение, пылающим жаром разливается по телу; заставляет кровь клокотать внутривенно; заставляет чувствовать всеми фибрами души каждое прикосновение; вынуждает жадно облизывать губы, утоляя похотливые капризы; касаясь снова и снова губами ее шеи; ненасытно глотая воздух, поддаваясь искушению и непрекращающейся жажде безостановочно подчиняться овладевающим рассудок прихотям. В конце концов, это привело к тому, что разрушило полностью все наши стремления; все наши грезы, упования и перспективы; затоптало их и сравнило с пыльной землей, и исправить все было слишком поздно. С того самого дня, я чуть ли не каждой ночью прокручиваю в голове наш разговор; ее заплаканные глаза в тот момент, когда заявляет о том, что беременна; когда заливаясь горькими слезами говорит что ей страшно; что она не знает что ей делать дальше. И мне всегда казалось, что мое решение было благоразумным, что из нас двоих - виноват только я, и я старательно пытался поддержать ее; слишком молодую; слишком перспективную; слишком хорошую для меня, для человека, который никогда не любил ее, как она того достойна. Согласен ли я? Неуверенное «да», выраженное на дрожащих нотках тихого голоса. Досадно - ведь мы оба знали, что это не приведет ни к чему хорошему. » |
Несколько недель тому назад, Стиву исполнилось шесть лет. Он уже взрослый мальчик, и время от времени, мне действительно жаль, что ему достались такие бестолковые родители. Я всегда старался быть хорошим отцом для своего сына; всегда стремился дать ему все то, чего мне не хватало в детстве и даже больше, если понадобилось бы; я любил его, действительно любил, и зачастую, я ловил себя на мысли, что если бы ради его появления на свет, нужно было снова наступить на одни и те же грабли, я бы несомненно так и сделал; я, очевидно, снова подпортил бы жизнь себе и своей жене, лишь ради того, чтобы эта блондинистая, любопытная голова, продолжала резво бегать по широким коридорам; чтобы его громкий смех продолжал эхом раздаваться по дому; чтобы он продолжал заваливать вопросами и любопытно расставлять перед каждым своим предложением дополнительное «почему». Жизнь - страшная вещь; пугающая и до безобразия непредсказуемая, отбирающая многое, и в то же время протягивая истинные ценности существования, которые противовесом заставляют расставлять приоритеты. Наш брак, с самого начала не задался; катился к чертям с того самого момента, как мы поклялись друг другу в любви и верности, ведь он изначально был обречен. Мы с Эмили никогда не говорили о чувствах, о наших, настоящих чувствах; о том, что мы испытывали и что принуждало сердце сжиматься в груди с невероятной силой, заставляя бессильно падать на колени и корчиться от боли до изнеможения. Тем не менее, всегда казалось что так и нужно; мы боялись смотреть правде в глаза, прекрасно осознавая что правда не так светла, как нам хочется ее видеть; что мнимые иллюзии счастливой семьи ослепляют нас, ведь в наших отношениях было слишком мало искренности. В детстве, мои родители вечно о чем-то разговаривали; обсуждали важные вопросы и постоянно интересовались самыми простыми вещами, начиная тем, как прошел день и заканчивая элементарным обменом любезностей. У нас этого не было - я эгоистичной сволочью, молча доедал свой ужин, коротко кивая, откликаясь на все ее вопросы, никогда не отвечая взаимностью на ее обходительные действия. Необъяснимым образом, я чувствовал себя главным идиотом этого мира, который умудрился испортить всю свою жизнь до того момента, как она начала пестрить яркими красками; испортить жизнь Эмили, которая определенно была достойна любящего мужа, готовый достать ей любую звезду с неба, вместо того, чтобы безостановочно трепать нервы, и доводить ее до плачевного состояния, равнодушно относясь ко всем ее словам и поступкам. Парадоксально, как мы продолжаем мотать головой, чуть ли не через слово употребляя всеми любимый термин «независимость», когда, по сути дела, мы определенно зависим от многого - от людей; от чужих мнений; от посторонних взглядов на жизнь. Один лишь человек, способен полностью поменять ход твоей истории; способен радикально повлиять на твою жизнь - настолько, что ничего уже не станет так как было, как сильно не старайся; изменит настолько, что практически покалечит, оставляя без земли под ногами, и мне действительно жаль, что для своей жены я стал тем самым человеком, который долговременно вставляет ей палки в колеса, и продолжает делать это и по сей день. Мы всегда смиренно понимали, что это не будет длиться вечно; что как долго не растягивай - все равно придется черкнуть острым кончиком ручки по бумагам, которые поставят точку нашему браку. Жаль только, что для того, чтобы окончательно принять этот факт, в моей жизни должна была появиться Ева, вскружившая мне голову; заставляющая верить в то, что любой из нас вправе получить второй шанс, и мне хотелось верить - что она возникла в моей жизни именно для этого.
« Музыкальные фестивали были вполне привычным делом для нашего Индио, и невозможно отрицать тот факт, что это зрелище стоило каждого потраченного доллара и каждой минуты, проведенной под палящим, ярким солнцем. Территория мерцает яркими красками; излучает теплоту и комфорт, собирая толпище людей - местных и приезжих для хорошего времяпровождения и обеспечения всех своих посетителей красочными воспоминаниями и насыщенными эмоциями, которые зарождаются под ритм зажигательной музыки, громко раздающейся по всему периметру празднества. В попытках раздобыть прохладительные напитки, теряю из поля зрения своих друзей, и как оказалось, ориентироваться в этой человеческой массовке становится практически невозможно; также как и взглядом заметить знакомые очертания, в этом вечно активном муравейнике. Не нахожу лучшего решения, чем обратиться к привлекательной и располагающей к себе одним лишь внешним видом, девушке, которая по всей видимости работала здесь волонтером, о чем говорил бейджик на ее груди. Опираюсь руками об ограждение, в попытках обратить к себе внимание, в тот момент, когда она бесцеремонно всучивает мне какой-то планшет, о чем-то быстро говорит и замолкает лишь тогда, когда встречается со мной взглядом. Не сдерживаю смеха, когда она невольно краснеет, и лишь протягиваю ей обратно планшет, засматриваясь на восхитительные черты лица моей новой знакомой; на невероятной красоты глаза и на изумительную улыбку, которая освещает ее лицо. — Нет, не знаю что там происходит в зоне кемпинга, но был бы не против узнать. Не составите мне компанию? — Вполне серьезно смотрю на нее, скорее любуясь неотразимостью моей собеседницы, чем ожидая какого-либо ответа с ее стороны. — Вы, кажется, ошиблись бейджем... Ева? — Щуру глаза, вычитывая ее имя, — Не поверю никогда, что такая красивая девушка работает в организации этого фестиваля, вместо того, чтобы блистать прямиком на сцене. — Дешевый подкат, заставляющий усмехнуться и сказанный скорее для того, чтобы рассмешить ее и продолжить наш неловкий разговор, чем из желания произвести впечатление. Для последнего, стоило бы приложить побольше усилий. — Меня, кстати, зовут Генри. Надеюсь, не сильно отвлекаю от ваших серьезных дел. » |
[float=left]it's hard for me to look into your eyes
when, i say that i would be nothing without your love[/float] Вести войну на двух фронтах, как оказалось, было запредельно сложно. Чувствуешь себя дезертиром, не умеющий скрывать свои эмоции и толком держать оружие в руках. Дрожащими пальцами зажимаешь курок, но не решаешься сделать переломный выстрел, потому что и сам до конца не понимаешь, какой из сторон отдаешь предпочтение. Боязнь взглянуть правде в глаза преодолевает, но я прекрасно понимаю что невозможно тянуть с этим бесконечно, и в конце концов, нужно будет сделать шаг вперед, ведь благоразумие в упор твердит о том, что так будет правильнее. Эмили взрослая, умная девочка, и зачастую, мне кажется что она знает намного лучше меня, что творится в моей голове. Слишком часто пропадаю; не возвращаюсь домой по ночам, ссылаясь на оптимальное слово «работа»; слишком часто закрываюсь в своем кабинете, оставаясь наедине со своим телефоном и слишком хорошо выгляжу, сравнительно с последними годами жизни. Эмили знала что у меня кто-то есть, и лишь озабоченно смотрела мне вслед каждый раз, когда я вновь уходил, бросая напоследок короткое «скоро буду». И все же, она никогда не начинала разговор первой, ждала пока я осмелюсь ответить на гложущие вопросы, но я этого не делал. Не делал этого и в отношениях с Евой, с которой я никогда не был запредельно честным, за что мне очень жаль. Очень жаль Эмили, за то, что испортил ее жизнь; за то, что не могу ей дать ничего за ее терпение и за то, что продолжает растить и лелеять в себе надежду на то, что изменюсь; очень жаль Еву, за то что вскружила мне голову; за то, что столкнулась со мной - разрушительной глыбой льда, в сторону которой стремительно мчится ее крейсер; за то, что так и не сумел раскрыться перед ней до того, как стало слишком поздно. Мысленно продолжаю себя корить, каждый день задыхаюсь в жажде раскаяния и исповедования собственных грехов. Этим утром, понимаю что нужда расставить все точки над и, блокирует вход потокам воздуха, комом встревая где-то в области горла, и, наверное, впервые за долгое время, я решительно настроен обо всем поговорить с Евой. Мне не хотелось ее терять; не хотелось настраивать против меня и не хотелось ластиком стирать ее из своей жизни. Она была слишком хорошей для меня - искренней, солнечной, вечно излучающей счастье и любовь к этой жизни, ведь она не успела закопать на заднем дворике собственного дома успешное будущее, уверено наслаждаясь каждым днем, которым ее радует судьба. По этой причине, направляюсь в сторону центральной площади, где вовсю кипела работа над организацией очередного музыкального фестиваля, и я прекрасно знал что мне не составит труда найти нам Еву, как обычно кропотливо и бережно относясь ко всем изъянам своей работы. Оказавшись на месте, ловлю себя на мысли что найти ее не так уж и легко - вокруг огромное количество работников, аккуратно расставляющие палатки, декорации и прочую ерунду, которой завтра они собираются развлекать людей. И если честно, практически сразу же сожалею что решил прийти сюда, не для того чтобы улыбчиво понаблюдать за тем, как эта восхитительная женщина, засучив рукава выполняет свои обязанности. Я обещал прийти - и если честно, мне хотелось бы сдержать это обещание по другим соображениям совести. Хмурю брови, в тот момент, когда она замечает мое присутствие; поджимаю сухие от жажды, губы, и быстро направляюсь к ее сторону. Оказавшись перед девушкой, могу лишь спрятать руки в карманах брюк, и устремить свой взгляд вниз, рассматривая свои ботинки - скорее из страха взглянуть в ее глаза, чем от желания полюбоваться своей обувью. Ева не церемонится, сразу бьет меня вопросом по лбу, и я лишь пожимаю плечами, осторожно поднимая глаза и смотря на нее. — Послушай, Ева... я надеюсь я не сильно мешаю сейчас и ты можешь уделить мне несколько минут. Нам нужно поговорить... Точнее, мне нужно что-то тебе сказать. — Вздыхаю, отводя свой взгляд в сторону, рассматривая происходящее на сцене, — Господи, я даже не знаю с чего стоит начать. — Нервно смеюсь, мотая головой. Было бы неплохо, для начала, собраться с мыслями. — В общем, Ева... Ты знаешь, и я повторю - я безумно тебя люблю, и мне бы очень хотелось чтобы в этом предложении не было ни единого «но». Только вот, оно есть, и мне хочется рассказать тебе об этом сейчас, до того, как стало слишком поздно. — Замолкаю на несколько секунд, словно давая ей время переварить и обдумать все мои слова. С чего стоит начать? С простого «прости, я должен был сразу во всем признаться»; с такого банального но правдивого «я люблю тебя, и это не имеет никакого значения»; с естественного обещания, что между нами все будет иначе, если она позволит мне и дальше быть частью ее жизни. Вместо этого, достаю из кармана левую руку, привлекая внимание девушки на свой безымянный палец, на котором красовалось обручальное кольцо, которое я настойчиво предпочитал не носить, выходя из дома. Без слов намного легче, так ведь?
[SGN] 
[/SGN]
