[NIC]Nora Mendes[/NIC] [AVA]http://funkyimg.com/i/2vFmQ.gif[/AVA]
мы потерялись здесь, как будто в детстве, и нам отсюда нет - никуда, никуда не деться,
воздух без дождя, туман как будто рваный; и город пьяный без вина
[и я не знаю сам и мы не знаем сами] мы в лабиринте вместе - мы в лабиринте. 
•      •      •      •      •      •      •      •      •            •      •      •      •      •      •      •      •      •
[SGN]     [/SGN]

     Высокие и до однообразия одинаковые стены каменных джунглей, потрепанные пылью городской суеты и временем, возвышаются к небу, окуная головой в свою жизнь; в свои заботы; руками втягивая в этот сумасшедший ритм существования в окружении обыденности проблем и цикличности каждодневной рутины, сопоставляя несовместимое; становясь домом для тысячи совершенно разных людей с до невозможности схожими жизненными целями, пути которых расходятся в области центра - кто-то достигая настоящих высот, другие всю жизнь загнивая в объятьях неблагополучных районов. Сложно поверить в то, что спустя столько лет, я наконец-то вернулась «домой»; в город, который ранее казался всей моей жизнью; чем-то наподобие центра моей собственной вселенной. Уже не скажешь так сходу сколько лет прошло - шесть? семь? Сложно поверить в эти цифры, ведь большинство воспоминаний так ярко впечатаны в память, что порой, начинает казаться что я покинула этот город всего лишь на несколько дней. Как тогда, в детстве, когда мы с отцом уезжали за город, скользя горячими шинами нашего старенького автомобиля по гладкому шоссе; выпрашивая его остановиться на очередной заправке, по той просто причине, что мне хотелось исследовать каждый уголок этого мира. И этот город был пропитан теплыми воспоминаниями, обилие которых просто заставляло в памяти проводить четкий маршрут всех мною прожитых лет в Эль-Пасо. До крови разбитые коленки; ссадины и царапины, боль от которых была неощутима через разрывающий грудную клетку голосистый детский смех; громкий звонок велосипеда, проскальзывающий через узкие улочки вокруг моего дома; сладкий запах маминой выпечки и ее крики, зазывающие вернуться в дом до наступления темноты; сжимающейся сердце в груди, при каждой попытке ускользнуть через приоткрытое окно на втором этаже, переча родительской воле не идти на очередную вечеринку; старательные попытки скрыть едкий запах сигаретного дыма, впитавшийся в волосы и одежду, перед отцом; первый опыт вождения, который обвенчался дорогостоящим ремонтом нашего красного форда, пережившего многочисленные угоны под покровом ночи со стороны моего старшего брата. Хотелось сказать, что за все время моего отсутствия, мало что изменилось, но это бы оказалось полнейшей ложью; потому что мой город, перестал быть «моим». Непередаваемое эродирующее все внутренние органы, чувство, словно ты потеряла важную часть себя; словно тебе тут не место, ведь все вокруг стало до безобразия чужим и до невозможности незнакомым. И этому всему можно найти логичное объяснение в простых вещах, как например в том, что жизнь не стоит на месте. Она - журчащий ручеек, который искристо заигрывая холодными каплями воды мчится мимо, не останавливаясь ни на секунду, сильным потоком унося за собой все что было в прошлом, оставляя лишь мокрый след. За ней не угнаться; ведь на каждой развилке широкие речные воды вливаются в ветвистые водотоки - безостановочное; постоянное движение, которое невозможно контролировать, как бы сильно, порой, не хотелось бы этого сделать.

[float=left]пусть это будет он - судьбы кривой изгиб, где воздух по ночам
е с т ь   т о л ь к о   д л я   д в о и х .
смешных пилотов сон, признания в любви,

я буду рядом, эй, я буду рядом;[/float] Мама всегда повторяла одно и то же предложение, которое я выучила наизусть и вечно повторяла подобно какой-то мантре, ставшей главным правилом моей жизни. Она всегда говорила - «детка, бери от этой жизни все, ведь никогда не знаешь что ждет тебя завтра», и с того самого момента, как я покинула Эль-Пасо, я начала воспринимать эту перечень слов совершенно иначе. Странно и одновременно пугающе осмысливать и проникаться мыслью о том, что никто из нас, действительно, не знает что кроет в себе еще не сорванный лист календаря. Забавно - строить планы на несколько дней; недель, может быть даже лет наперед, никогда не задумываясь над тем, что возможно тебе предначертано жить намного меньше, чем остальным; что возможно, жизнь укажет тебе совершенно иной путь, которого придется придерживаться, невзирая на несбыточные планы; на утопию, о которой ты мечтаешь, прекрасно осознавая насколько эти фантасмагории непостижимы. Все это, научило меня банальным вещам, как например тому, что нужно всегда идти вперед; никогда не оборачиваться; не оплакивать потерянные шансы и не жалеть ни о чем; подкармливая себя верой в то, что ты делаешь и желанием выжать из каждого прожитого дня все соки, потому что потом, может быть уже слишком поздно. Я наловчилась ухватываться за каждую протянутую сверху возможность; обхватывая ее обеими руками, словно утопающий спасательную шлюпку, решая все свои вопросы до невозможности просто - рискую, ставлю на кон все, убеждая себя в том, что любой исход ситуации способен принести выигрыш, нужно лишь научиться смотреть на вещи с правильного ракурса, широко раскрывая глаза. И лишь сборище этих идей, возникших в моей голове как ответ на материнские наставления, заставили меня в какой-то определенный момент бросить все и уехать из города, чьим заложником я была целых девятнадцать лет; оставить позади все что только было - свою семью; бесконечное количество людей, которые колебались в рядах знакомых, приятелей и друзей; и конечно же его. Школьные годы позади; летнее солнце согревает руки, крепко сжимающие выпускной альбом, я бросаю последний взгляд в сторону здания из красного кирпича, в плену которого я провела чуть ли не всю свою жизнь. Широкая улыбка, которую невозможно сдержать в тот момент, когда вытаскиваю из почтового ящика письмо, оповещающее о моем поступлении в Калифорнийский университет из Сан-Франциско; что сразу же заставляет отбросить в сторону еще несколько писем из техасских колледжей. Долгие разговоры за деревянным, широким кухонным столом; страх от осознания того, что в конце концов нас будут разделять тысячи километров; мили, и это надолго. Отец лишь пожимает плечами, в очередной раз подчеркивая тот факт, что гордится моими успехами; мама продолжает повторять что мне нужно ехать и не упускать этот шанс. В конце концов, обременяя себя обязанностью и подкармливаясь обещанием приезжать каждый раз, как только выпадет возможность, я решаюсь на шаг, который радикально поменял всю мою жизнь; который оставил четкий след на моей личности и я уже давно не та Нора Мендес, которая покинула родной Эль-Пасо в тот до невозможности душный, летний день. Я редко вспоминала последние взгляды брошенные в мою сторону в зале ожидания аэропорта; старалась стереть из памяти прощальные слова, эти лживые и не сулящие ничего хорошего обещания поддерживать связь; хотела забыть о том, что оставила позади, и что камнем тянуло ко дну первые месяцы моей самостоятельной жизни. Как оказалось, тот факт что я оказалась в полнейшем одиночестве в огромном городе, в совершенно другом штате, заставило меня взглянуть на мир по-новому. Время тянулось медленно; я действительно тосковала по дому, возвращаясь в свой Техас чуть ли не на каждый праздник; обменивала все свои выходные и остаток карманных денег лишь на очередной перелет, ведущий к моему прошлому. Со временем все улеглось - перелеты становились все реже и реже; желание побыть в компании новых знакомых или посвятить свободные несколько часов в умиротворенном месте, откуда можно было насладиться лучшим видом на золотые ворота брало вверх, и в конце концов, домой я начала приезжать лишь на рождественские праздники, и где-то глубоко в душе, я даже чувствую себя виноватой за то, что последние два года заменяла свое присутствие на семейном празднике лишь очередной отправленной открыткой. Мама понимала, или, по крайней мере, делала вид что не обижается, когда наш разговор подходил к кульминационному и, в последнее время, предсказуемому - «прости, мам, я не смогу»; не смогу приехать на вашу годовщину; не смогу приехать на день благодарения; не смогу приехать на свадьбу Джеффри, и я старалась не корить себя в том, что уделяю им так мало времени. После окончания учебы, я получаю хорошую работу, и я действительно поставила свое будущее как самый важный груз на чашу весов; ведь я всегда об этом мечтала, глядя на глянцевые страницы журналов в придорожных магазинчиков. Год стажировки в Доминиканской Республике; несколько месяцев проведенных в Пуэрто-Рико и полгода в Уругвае дали о себе знать, ведь в конечном итоге, я настолько увлеклась своей собственной жизнью, что выпустила из себя истоки эгоизма, забыв о всех обещаниях, которыми заканчивала каждый телефонный разговор с родителями. Со временем нужда возвращаться домой улетучивалась; а пустоту в сердце заполняло обилие окружающих меня людей; желание почувствовать на вкус все цвета этой жизни; страх упустить из виду что-то очень важное. Последние пару месяцев, я провела в мучительных раздумьях, в плену бренных мыслей, которые так добродушно свергли карьеру с верхушки преимущественного пьедестала. Невероятно глупый шаг с моей стороны, но как и раньше, я не собиралась об этом жалеть - мне нравились эти вечные странствия; эти открытые окна, ведущие в новые страны, но я все чаще ловила себя на мысли о том, что в финале мне придется осесть; усмирить свое желание чуть ли не всю жизнь провести в этом безумном темпе, и мне не хотелось оставаться навсегда ни в одной из тех стран, которые я посетила за последние несколько лет. Я рассталась со своей работой несколько недель тому назад, закинула все свои вещи в потертый временем чемодан, чтобы наконец-то вернуться в город, с которым так и не смогла окончательно распрощаться.

     Как оказалось, разорвав все связи со всем что у меня было в Эль-Пасо, я осталась без знакомых и уж тем более без друзей. Восстанавливать старые отношения, и навязчиво названивать людям из своего прошлого я не рвалась, поэтому, кажется, город казался до безобразия пустым. Ощущение того, что я чужой этому месту человек, на давало мне покоя; и это всерьез заставляло задумываться над правильностью моего решения. Несомненно - спустя столько времени, я была рада снова увидеть своих родителей; своего брата, который за годы моего отсутствия успел обзавестись любящей женой и сыном; я была рада снова вернуться в свою комнатку, обклеенной аккуратно вырезанными из маминых журналов, фотографиями Джеймса Дина и Тони Кертиса; но что-то не давало мне покоя; без остановки давило на голову, осторожно доводя до панического и тревожного состояния, которое оседало где-то посреди груди, не оставляя в покое и не давая возможности вдохнуть теплый воздух полной грудью. В этот вечер, я не нахожу себе занятия по-лучше, чем направиться в сторону ночного клуба, в котором я привыкла прожигать все свои деньги и бессонные ночи в последние школьные годы. Как оказалось, он сильно изменился, и мне чудом удалось пройти через фэйс-контроль, отстояв минут двадцать в очереди, полной патетических личностей, во главе с девушками, юбки которых едва ли прикрывали линию нижнего белья. Громкая музыка разрывает барабанные перепонки; неоновый свет, яркими бликами ослепляет; толпище людей, двигающие телами в такт музыки и я начинаю нервно поглядывать в сторону двери, поддаваясь желанию покинуть это заведение. Тем не менее, прохожу через широкий зал ночного клуба, направляюсь в сторону барной стойки, поглядывая в сторону окружающих меня людей, в надежде заметить хотя бы одно знакомое мне лицо. Как и ожидалось, Колин тоже не работает больше здесь, и вместо привычного мне брюнета обслуживающего клиентов, на меня поглядывает высокий мужчина лет тридцати, протягивая стакан чего-то крепкого парню возле меня. — Один Лонг-Айленд, прошу, — получаю одобрительный кивок, на что лишь коротко улыбаюсь, в сотый раз задаваясь вопросом, что в вообще делаю в этом месте. Спустя два коктейля, парень возле меня решает завести со мной разговор, докучая глупыми вопросами по поводу того, не скучно ли мне, и не хочу ли я разбавить свой вечер его компанией. — Я еще недостаточно пьяна, чтобы идти танцевать с тобой, — муторно мотаю головой, но мой ответ его не удовлетворил, а только поджег в нем желание угостить меня чем-то по-крепче чем разбавленный подтаявшими кубиками льда, напиток в моем стакане. И либо литры алкоголя влитые в него, либо простое отсутствие человеческого осознания настоящего смысла слова «нет», но он продолжает о чем-то говорить  со мной, вызывая желание встать, демонстративно развернуться и покинуть помещение. Это я и собиралась сделать, но его рука тянется ко мне, зажимая запястье, и это заставляет меня вздрогнуть и вырвать свою руку, стиснув зубы. — Иди к черту и оставь меня в покое. — Повышенная тональность моего голоса, приглушенная звонкой музыкой, я практически сразу же встаю со стула, но парня передо мной останавливает чья-то рука. Я не смотрю в сторону, моего так называемого спасителя, но я искренне благодарна ему за то, что он избавил меня от нужды терпеть приставания моего нового, пьяного знакомого, который спустя несколько же минут, испаряется в толпе одинаковых людей вокруг. — Спасибо, думала я уже не избавлюсь от... — И я ожидала увидеть кого угодно; любого человека, с которым когда-либо пересекалась взглядом, но только не его, — Майкл!? — Несколько минут, просто смотрю на него, словно не веря своим глазам, и не могу сдержать улыбку, которая невольно вырисовывается на моем лице. — Господи, как же я рада тебя видеть, Дойл! — Фокусирую все свое внимание на его удивленном лице, автоматическим движением руки прячу копну волос за ухом, — Сколько времени прошло? Как же ты изменился! В любой другой ситуации, я бы тебя не узнала! — Чего только стоит эта огромная груда мышц, которая сразу же привлекает к себе внимание, — Надеюсь, ты не торопишься? Настаиваю на том, чтобы ты угостил меня выпивкой. — Улыбаюсь, занимая свое место у барной стойки. И я не до конца уверена, правильно ли я веду себя в общении с тем, в кого я когда-то была по-уши влюблена.